– И как вы поженились? Он мне писал письма, очень лиричные, добрые, я влюбилась в него благодаря этим письмам. Когда он приехал, мы отправились в загс. Помню, я замерла на мгновение, заполняя графу о смене фамилии, и посмотрела на него. И поняла, что он хочет, чтобы я стала Даль. После загса пошли в кафе-мороженое, выпили шампанского. На свидетельстве о браке| Олег размашисто написал: «Олег+Лиза=Любовь». Нам дали три дня на медовый месяц. Это были счастливые дни, потом начались очень трудные будни, которые растянулись на два года...
Олег страшно пил. При этом делался похожим на Зилова из «Утиной охоты», даже страшнее. Себя он не способен был убить, но меня как-то чуть не зарезал. В Горьком на гастролях у него начался тяжелый запой, такое, знаете, недопитое состояние, когда человек совершенно озверевший. Было очень жарко, я лежала в номере в одном купальнике. Он водил ножом по моему животу и говорил: «Ну и что! Мне наплевать, я все равно жить не собираюсь». Насколько он был тонок, интеллигентен, великодушен, настолько же страшен, грязен и жесток в пьяном кураже. Я не спала, мучилась, пряталась, когда он приходил домой в хлам пьяный, с ним возилась Оля. При этом он был необычайно чистоплотен. В какой бы стадии ни находился, первым делом шел в ванную. Оля боялась, что он сорвет колонку, и всегда говорила: «Олежечка, ты не набрасывай крючок. Ляг в ванну, набери воду и позови меня. Я тебе помогу». Однажды Оля заходит в ванную и видит картину: лежит Олег Иванович во всем своем великолепии в холодной воде с погасшей сигаретой во рту и спит блаженным сном, даже не включив запальник. Она закрыла воду, наорала на него: «Я женщина, а ты лежишь передо мной в натуральном виде!» Помогла ему встать, накинула халат и положила его спать. Я в эту ночь спала на раскладушке. Денег не было, мы забыли, что такое кофе, продавали с Олей вещи, которые нам присылали из Франции. И как-то, когда он меня чуть не придушил и я, вырвавшись, просидела до вечера на чердаке, Оля, не выдержав, сказала ему: «Олег, уезжай в Москву» и дала на дорогу 25 рублей. Надо сказать, что он очень красиво ушел: помылся, элегантно оделся и зашел к нам на кухню: «Все. Поехал. Могу у себя оставить ключ от квартиры?» – «Да». Я уже опять его любила, сердце обливалось кровью, так мне было его жалко. Но все-таки удержалась и не побежала за ним. Это было в марте, а 1 апреля вдруг звонок: «Лизка, я зашился на два года!» «Это не повод для шуток!» – резко оборвала я его. Но это была правда, он в компании с Володей Высоцким действительно зашился. На следующий день вхожу в квартиру, Олег стоит у окна, делает жест рукой, я останавливаюсь. Он поворачивается спиной, расстегивает штаны и показывает заплатку на заднице: «Вот моя торпеда!» После торпеды прежний Олег исчез надолго, словно его и не было. Началась настоящая счастливая жизнь...
Последние десять лет, что мы прожили, он периодически запивал, когда у него кончался срок, потом опять подшивался и не пил годами. Предложить ему зашиться было невозможно, на это должен был решиться он сам. Говорил так: «Три дня не выпускай меня из квартиры, буду плакать, просить – не слушай. Через три дня едем к врачу». Он никогда не устраивал пьянок дома – если хотел выпить, уходил из дома в ВТО, ИДЛ, Дом кино. Терпеть не мог пьяных актерских компаний.
– Говорят, что пить он начал в театре «Современник»?
Когда Олег появился в театре, то почти сразу же женился на Нине Дорошиной. Они вместе снимались в фильме «Первый троллейбус». Дорошина долгое время была возлюбленной Олега Ефремова. Когда они с Ниной стали любовниками, Даль даже испугался: «Что я делаю?! Я увожу женщину у своего кумира!» В самый разгар их свадьбы Ефремов, уже хорошо принявший, сказал: «Ну, Нинок, посиди-ка у меня на коленях». Она села. Собственно, на этом свадьба и кончилась. И началось его прикладывание к бутылке. К тому же в театре в ту пору все поголовно очень сильно пили. Они с Ниной прожили какое-то время, она несколько раз пыталась покончить с собой, он ее таскал в Склифосовского, потом женился на Тане Лавровой, но тоже неудачно. Как-то мама спросила у него о причине развода, он ответил кратко: «Она была злая». И все, о Тане больше ни слова. Он не был бабником, хотя в него влюблялись безумно.
Он вообще отличался необыкновенным благородством. В нем чувствовалась порода. Недаром ведь, когда он пришел учиться в Щепкинское, педагог сразу ему посоветовал: «Пойди в Третьяковку и посмотри, каким ты будешь в старости». Он имел в виду «Портрет Даля в кресле». У Олега часто спрашивали, не родственник ли он Владимиру Ивановичу Далю, автору знаменитого словаря. После смерти Олега в Ленинграде была проведена специальная криминалистическая экспертиза, которая сделала вывод, что он – правнук Даля в пятом колене по побочной линии. Ветвь великого Даля оборвалась на Олеге. Сам Олег на вопрос, есть ли у него дети, однажды ответил так: «Этого я не знаю». За что ему сильно попало от руководства Общества «Знание», которое устраивало эту встречу: «Как это не знать, есть ли у тебя дети? Это просто безнравственно!» Кстати, на той же встрече ему прислали записку: «А правда, что Высоцкий – еврей?» Он прочитал вслух и спросил: «А что это такое?»
Так вот, Ефремова Даль до определенного времени боготворил, но не простил ему ухода, измены «Современнику». Они в 1977-м вместе летели в Чехословакию. Олег немножко выпил, подошел к Ефремову и спросил: «Олег Николаевич, почему вы не застрелились?» Он был убежден, что Ефремов сам себя предал. У него были дворянские представления о чести.
– Откуда в нем это? От родителей?
Не знаю. Вся его родня по матери – потомственные учителя, а отец – крупный железнодорожный инженер, партийный человек. В детстве Олег мечтал стать летчиком, но еще в школе сорвал сердце игрой в баскетбол. В какой-то момент вдруг понял, что если станет артистом, то будет и летчиком, и любимым Печориным. Родители совершенно не понимали его желания стать актером. Мама Олега часто говорила: «Что это за профессия – кривляться на сцене?» Когда он все же стал артистом, они хотели, чтобы сын играл директоров заводов или секретарей райкомов и получал звания. А он предпочитал сказки и Шекспира.
– Вы работали с ним вместе на всех его картинах?
Олег, после того как «зашился», «снял» меня с работы. Я часто заводила разговор о службе, но он всегда отвечал на это: «Те сто рублей, которые ты заработаешь, я и сам в дом принесу. Хочу, чтобы ты всегда ездила со мной на съемки». Мне было так трудно вначале! Однажды за обедом он заметил, что я не ем, испросил: «В чем дело?» – «Не могу есть чужой хлеб». Он ответил: «Больная – лечись». После этого я поняла, что хорошая жена – это тоже профессия. Я побывала с ним во всех экспедициях, и он знал, что в гостинице его всегда ждут горячий чай, крепкий кофе. Как шутила одна наша общая подруга: «Ты по-настоящему за мужем». У нас дома было чисто и вкусно, он так хотел. Совершенно несовременный человек во всем – в своем отношении к жизни, к женщинам. Он был главой семьи: три его женщины и он (с нами стала жить его мама). Олег один работал на всех. Когда привозил из поездок деньги, широким жестом вынимал их из внутреннего кармана и веером швырял на пол. Он умел оставлять за дверью все, что не стоит вносить в дом, – запачкает. Вытирал ноги и входил, отбросив за порогом все сторонние неприятности, обиды, несыгранные роли, зависть коллег. Если он чувствовал, что у нас дома проблемы – кончились деньги, начались болезни, все вокруг мрачнеют, – бодро говорил: «Не вздухайте, старухи, все будет хорошо». И чтобы поднять дух своих женщин, придумывал себе роль – изображал старика. Весь вечер был старым-старым, даже когда оставался один в комнате (я специально подглядывала). Надевал потертый длинный халат, шлепанцы, шаркал ногами и все время подкашливал. Хулиганил по-стариковски, например, сидим перед телевизором, он подходит, поворачивается к нему задом и «пукает». И почему-то помню пронзительную мысль в голове: «Он никогда не будет старым!»
Многие удивлялись: «С ним так трудно жить!» Ничего подобного! Он был легкий, умел ценить и любить, умел жертвовать, никогда ничего не просил взамен. Редко дарил цветы, потому что не представлял себя идущим по улице с букетом. Помню, когда мы жили на Новаторов в «хрущевке», он заставил шофера такси подъехать к дому прямо по полю в страшных ухабах – Олег был с букетом и не хотел с ним идти через двор.
Он мог уговорить любого на что угодно! В Нарве, когда только начал ухаживать за мной, чтобы произвести впечатление, уговорил милиционера поехать с ним в Усть-Нарву и меня «арестовать». Мы с подругой только легли спать, как раздался стук в дверь: «Откройте! Елизавета Апраксина здесь живет?» Мы к окну – стоит «воронок», на переднем бампере сидит мужик в белом свитере. Моя подруга всплескивает вдруг руками: «Это Даль!» Я спускаюсь к нему и начинаю плакать. Он просто ахнул: «Боже! Извини! Не хотел тебя пугать. Выпил с ребятами и рассказал, что тут недалеко моя любимая девушка живет. Они согласились поехать и тебя в шутку арестовать».