Письма Владимира Высоцкого Людмиле Абрамовой. Эти письма В. Высоцкого к Л. Абрамовой приходятся на первую половину 60-х годов, периода в жизни поэта нелегкого. Уволенный из театра им. А.С. Пушкина, он вынужден был поступить в Театр миниатюр, созданный в Москве под руководством писателя-сатирика и режиссера В. Полякова. Затем вынужденное возвращение вновь в Театр им. А.С. Пушкина и увольнение в июле 1962-го.
После этого Высоцкий зарабатывал на хлеб на кинематографическом поприще, съёмки в кинофильмах «Живые и мертвые», «Штрафной удар». Во время съёмок последнего он оказался в Казахстане в начале 1963 года.
Безденежье, бесконечные долги, собственная творческая нереализованность, как указывали близкие, отозвались тяжелейшим кризисом весной 1964 года, первой попыткой самоубийства, согласием на наркологическое лечение в 30-й больнице г. Люблино.
Письма из Айзкраукле, где Высоцкий участвовал в киноэкспедиции «Мосфильма», свидетельствуют уже о преодолении чёрной полосы. Ю.Любимов, торжественно спалив старую трудовую книжку В. Высоцкого, завёл новую, приняв его на работу в Театр на Таганке. Письма из Иткола августа 1966 года — это письма человека, хорошо знающего себе цену, имеющего широкую популярность.
Дополним лишь, что на Л. Абрамовой Высоцкий женился 25 июля 1965-го, расторгнув брак с И. Высоцкой.
Свердловск, 20 февраля 1962 г.
Люсик! Уже я в Екатеринбурге, то бишь в Свердловске. Уже на подъезде ощутил я влияние стронция-90 (имеется в виду радиоактивный выброс неправильно захороненных отходов под Свердловском. — ред.), потому что запахло гарью, и настроение резко ухудшилось, в самом же городе, как говорят, махровым цветом зацвела радиация, и люди мрут как мухи. За окном — мерзкая мелкая дрянь падает с неба, и все миниатюрные артисты бегают по магазином и ищут противорадиационные шмотки. Поселили в гостинице «Большой Урал» в маленький номер с мизерными удобствами и с новым артистом Рудиным (бывший Зильберштейн). Он — ничего себе — тихий, слушает песни и не пахнет майором. Скоро пойдем на спектакль...
Лапик! Любимый! Не хулигань, не пей, не болей, не рожай и не переходи улицу в недозволенных местах, помни мои наказы и пиши. Целую.
Засим — с пожеланием счастья в твоей ярко цветущей жизни, с приветом к тебе
Вовка Высоцкий.
P. S. Привет всем родным и Ясуловичу с Харитоновым. Люсик! Пиши скорее! г. Свердловск, гост. «Большой Урал» № 464.
Июль 1962 г.
Люсик! Это чудесно, что ты позвонила, что услышал твой голос. Всё вроде встало на свои места.
Приехал фюрер (речь идет о художественном руководителе и главном режиссёре Театра им. А.С. Пушкина Б. Ровенских — ред.), но никто его пока не видел, никто не знает, где он живет. Хищник гото¬вится к прыжку, собирает силы и сведения. Млекопитающие артисты тоже затаились и ждут, что же будет: французские впечатления или курские номера. Прошли здесь очень здорово, но в конце появились ругательские статьи. Раневская — притворилась, что вывернула ногу и уехала в Москву, Чирков тоже уезжает. Дирекция бегает, высунув язык, и поддерживает порядок. Все шепчутся и говорят, что же будет в Челябинске. Но авось всё обойдется.
Вчера играли «Дневник женщины» по телевидению. Я принял душ, побрился, волосы цигейкой и, говорят, был неотразим. Жаль, Лапик, ты не видела, очень я был... А вчера не спалось мне до 6-ти часов утра, и ... написал песню:
Весна ещё в начале,
Ещё не загуляли,
Но уж душа рвалася из груди,
И вдруг приходят двое
С конвоем, с конвоем:
«Оденься», — говорят, — и выходи».
Я так тогда просил у старшины
— Не уводите меня из Весны.
До мая попотели,
Все расколоть хотели,
Но — нате вам —
темню я 40 дней,
И вдруг, как нож мне в спину,
Забрали Катерину,
И следователь
стал меня главней.
Я понял, я понял, что тону.
Покажьте мне хоть в форточку Весну!
И снова перегоны,
Вагоны, вагоны,
И стыки рельс отсчитывают пульс.
А за окном в зелёном
Берёзы и клёны
Как будто говорят мне — позабудь!
А с насыпи мне машут пацаны.
Зачем меня увозят из Весны?..
Спросил я Катю взглядом:
— Уходим? — Не надо!
— Нет, хватит,
без Весны я не могу.
И мне сказала Катя:
— Что ж, хватит так хватит!
И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.
Приветливо нас встретила она,
Так вот, так вот какая ты — Весна.
А на вторые сутки
На след напали суки,
Как псы, на след напали и нашли,
И завязали суки
И ноги, и руки,
Как падаль, по грязи поволокли.
Я понял — мне не видеть больше сны,
Совсем меня убрали из Весны.
Вот! Напиши своё впечатление. Плохое? Ничего, — приеду спою с гитарой.
А теперь — проза. Просыпаюсь, в номере — директор, делает страшные глаза и говорит, что я опоздал на концерт. Сашка слал в другом номере и просил его разбудить. Он тоже опоздал. Но... Я успел к своему номеру, а его не допустили и грозятся убрать из весны. Сегодня у меня два спектакля и 2 спектакля-концерта (есть у нас и такое). Читаю «Клопа» и тут же взмокший бегу в другой театр на «Хвостики» («Свиные хвостики» комедия Я. Дитла — ред.) и так утром и вечером. Но ...надеюсь, всё обойдется.
Пусик! Я не пью, я — агнец божий, я — праведник, я тебя очень люблю и жду писем. Прикажи всем не болеть! Топни ногой и скажи: «Хватит». Передай громадный привет и пусть выздоравливают. В.
Айзкраукле, 15 августа 1964 г.
Лапа! Наконец-то собрался тебе написать. Совсем не было времени. А сейчас по порядку. Нахожусь на съёмке за 15 км. Ждём 6-й день погоду, и вдруг крик: «У Высоцкого сын родился (речь о втором сыне Высоцкого — Никите, род. 8 августа 1964 г.) — и телеграмма про громадного нашего ребенка. Я ужасно обрадовался, хотя думал — девочка и даже купил ей кое-что розовое и жёлтое, но это ничего, им — детям — на вкус и на моды плевать. Так вот — стал я психовать — будет солнце или нет. Бог есть, Люсик, оно — светило, выглянуло, и мы сняли эти проклятые 4 дуба, и я на «газик» и в погоню за поездом. Еле успел.
Сразу приехал на Беговую (где жила Л. Абрамова — ред.) и к тебе. Очень жаль, что на следующий день не смог, но я перевозил комод, ходил к Любимову (там всё в порядке, закончу здесь и туда), а потом на «Мосфильм» и в аэропорт...
(Публикация и комментарии Л. Абрамовой и Е. Канчукова печатаются в сокращении по публикации в «Литературном обозрении». № 7. 1990 г.).
Газета "Северная неделя" (Северодвинск, Архангельская обл.). 1991 г.
