Листая старую тетрадь

расстрелянного генерала,

Я тщетно силился понять,

как ты могла себя отдать

На растерзание вандалам...

А за его спиной горела земля, взрывались церкви, был виден силуэт Анны Ахматовой.

– Мы с Игорем смотрели эту передачу вместе. Конечно, переживали, особенно Игорек нервничал: «Вырежут, опять вырежут!» – вспоминает вдова певца Татьяна Талькова. – А потом, когда сюжет показали, наш телефон взорвался от звонков!

Наутро он проснулся знаменитостью. Так начался период всенародной любви и славы, но одновременно – выход на максимально высокий уровень риска, в чем сам Тальков прекрасно отдавал себе отчет. Говорят, он обладал мистической интуицией: однажды точно предсказал обстоятельства своей смерти. Жить ему оставалось два года.

Товарищ Ленин, как у вас дела в аду?

Вы там на сковородке иль на троне?

Готовитесь ли к страшному суду

Или надеетесь, что дьявол выдаст бронь вам?..

Он объездил с концертами почти все крупные города страны. Собирал стадионы. В это же время на экраны вышли два фильма с его участием, снятые чуть раньше. Триумф был полным.

– Однако слава не изменила Игоря, – рассказывает Мария Беркова, работавшая костюмером в группе «Спасательный круг», созданной Тальковым в 1988 году. – Разве что он стал более уверенным в себе. Но характер остался прежним: Игорь был человеком откровенным. Доверчивым, кстати сказать. Лжи не принимал, если узнавал про обман, расставался с человеком немедленно. Просто вычеркивал из жизни. А к окружению относился очень внимательно и уважительно. Например, я, работая у Талькова костюмером, получала денег больше, чем музыканты в группе у Преснякова-младшего. Львиную долю того, что зарабатывал, Игорь вкладывал в группу и запись песен…

Почему на него не повлияли «медные трубы» – испытание, которое ломает очень многих? Видимо, потому, что путь к широкой публике был негладким. Прежде чем добиться успеха, Тальков поработал в пяти-шести ансамблях, был аранжировщиком у Людмилы Сенчиной, аккомпаниатором в музыкальном театре Маргариты Тереховой. Причем всегда писал собственные песни, хотя исполнять их удавалось редко, зато, когда уж удавалось, успех был абсолютным.

– В 1988 году наш «Спасательный круг» поехал в Свердловск вместе с театром Пугачевой, – продолжает Беркова. – Игорь пел в концерте только три песни. Но после этого его пригласили выступить сразу в нескольких городах Свердловской области – и он дал 22 сольных концерта!..

К триумфу 1989-го Тальков был готов.

Мы сидим с Татьяной Тальковой в фойе какого-то навороченного клуба в Новогиреево. Говорим вполголоса, стараемся не шуметь – за стеной идут съемки. Уже много лет Таня работает менеджером по подбору актеров на «Мосфильме». Занялась этим после гибели Игоря. Не сразу, конечно. Первый год… «О, это было страшно, – Татьяна опускает глаза. – Сплошная боль. Кроме того, диски, авторские права, расследование обстоятельств убийства – все на меня свалилось…»

– Видела, в одном интервью ваш сын (тоже Игорь, начинающий 24-летний музыкант. – Авт.) сказал, что простил убийцу отца. А вы?

– И я. Думаю, больше, чем Господь Бог, никто его не накажет.

– Уже наказывает! По информации, встречающейся в печати, дела у Валерия Шляфмана, живущего ныне в Израиле, не особенно ладятся (Шляфман – директор Талькова, согласно заключительной версии следствия, спровоцировавший разборку в «Юбилейном», втянувший в нее певца и стрелявший в него. – Авт.).

– Да не верю я и никогда не верила, что убийца – Шляфман! Убийца не установлен. Как сказал мне один человек, занимавшийся расследованием: «Чем дольше я работаю с делом Талькова, тем больше понимаю, что это бездонная бочка, и следы ведут в самые разные стороны. Правды не добиться». Понятно, рано или поздно я узнаю, кто убил. В том мире, где уже не остается секретов, узнаю. Только этим и утешаюсь.

– Пятнадцать лет прошло. Боль не утихла?

– Нет. Может, это я виновата, что не отпускаю Игоря от себя. Не могу отпустить.

– Как он переживал те годы, когда не был востребован?

– Время от времени порывался уйти в таксисты. Серьезно! Прав у него не было, но машину водил отлично. Мучился, конечно. И за рюмку брался. Но потом просыпался – и понимал, что без музыки не сможет. Игорь мог бы стать писателем, у него был хороший слог, из него получился бы телеведущий или актер, но все вытеснила музыка.

– В последние годы некоторые издания стали называть Талькова чуть ли не мессией. Вроде бы даже предлагали его канонизировать...

– Я всякий раз прихожу в ужас, когда об этом узнаю. Игорь – святой? Что за ерунда! Он любил выпить-покурить. Был тщеславен, как любой артист. Часто влюблялся, сам же мне и рассказывал о своих увлечениях, каялся. Но я знала, на что иду – связывая жизнь с необыкновенно талантливым человеком, требовать от него физической верности до гробовой доски было бы наивно… Так что ни святым, ни мессией Игорь не был. Он просто болел душой за страну, безумно любил Россию, для него эта любовь была чем-то вещественным, осязаемым, до мурашек на коже. Он писал много лирики, но лучшие песни – о России.

«Однажды, когда дома у нас собрались гости, Игорь стал вовсю восхвалять Брежнева. Я не выдержала, повернулась к сыну и сказала: «Вот когда тебя самого лбом саданут те, за кого ты сейчас выступаешь, тогда ты поймешь, кто есть кто» – из книги «Я воскресну и спою…», написанной матерью певца Ольгой Тальковой.

Ольга Юльевна Талькова, урожденная Швагерус, росла в семье «врагов народа» – немцев, переселенных с Кавказа в Сибирь. Работала на шахтах. Вышла замуж и через год овдовела: муж – сын кулака – застрелился, чтобы не сдаваться ОГПУ. Своего первенца Ольга родила в тюрьме, он умер из-за постоянного недоедания. От отчаяния девушку спас лагерный театр, там же она познакомилась с Владимиром Тальковым, под его руководством пела романсы, декламировала стихи. Статья у них была одна – 58-я: антисоветская агитация… Второй сын, Владимир, тоже родился за колючей проволокой. Третий – Игорь уже на свободе, на выселках, в маленьком городке Щекино, пригороде Тулы…

Родители долго скрывали свое тюремное прошлое, но в конце концов для детей настала пора узнать правду. Задуматься и сделать выводы.

По воспоминаниям друзей, Игорь Тальков досконально знал историю России. Полуясность, полугласность не признавал. Коммунистов ненавидел.

– Песня «Россия» оказалась роковой для Игоря, ею он подписал себе смертный приговор, – считает брат певца Владимир Тальков. – Я сразу сказал ему об этом, да он и сам понимал. Когда песня была окончательно смонтирована, ночью Игорю приснились черные руки, которые пытались его задушить. Вообще, вокруг брата всегда было много мистики. Как он с этим жил? Верил в Бога.

Однажды, прогуливаясь после ночной работы рано утром в Коломенском, неподалеку от полуразрушенного храма Усекновения главы Иоанна Предтечи, Тальков нашел крест. Покореженный, грязный, по-видимому, давным-давно сбитый с куполов. Два километра тащил его на себе до дома. Сказал: «Теперь это мой крест! Пусть отпугивает недругов».

Кого-то наверняка отпугнул. К примеру, деятелей из одиозной «Памяти», старательно примазывавшихся к Талькову, но получивших от ворот поворот. А вот убийц не отвел...

Удивительное дело: со временем память о Талькове поутихла. Его практически нет на радио, ни тем более на ТВ. Но диски, записи продаются точно в том же объеме, что и пятнадцать лет назад. Значит – нужен. Его песни – как послание потомкам, капсула, которую вскроют через какое-то количество лет. «Листая старую тетрадь расстрелянного генерала…», непременно вскроют. И тогда начнут вспоминать: его звали Игорь. Фамилия – Тальков. Прожил всего 34 года. Был убит в Питере. В 1991 году...

источник

Листая старую тетрадь
Расстелянного генерала
Я тщетно силился понять
Как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам.
Из мрачной глубины веков
Ты поднималась исполином
Твой Петербург мирил врагов
Высокой доблестью полков
В век золотой Екатерины.
Россия...

Священной музыкой времён
Над златоглавою Москвою
Струился колокольный звон,
Но, даже самый тихий, он
Кому-то не давал покоя.
А золотые купола
Кому-то чёрный глаз слепили:
Ты раздражала силы зла
И, видно, так их доняла,
Что ослепить тебя решили.
Россия...

Разверзлись с треском небеса,
И с визгом ринулись оттуда,
Срубая головы церквям
И славя красного царя,
Новоявленные иуды.
Тебя связали кумачом
И опустили на колени,
Сверкнул топор над палачом,
А приговор тебе прочёл
Кровавый царь - великий... гений.
Россия...
Листая старую тетрадь
Расстелянного генерала
Я тщетно силился понять
Как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам.
О, генеральская тетрадь,
Забитой правды возрожденье,
Как тяжело тебя читать
Обманутому поколенью.
Россия!!!

Эй, кто там обнадёжился по поводу того,
Что коммуняки покидают трон,
Сближаются с народом и каются,
И верят в пе-ре-лом.
Не спешите, милые,
Не будьте так наивны,
Вращаются колёсики,
И не заржавлен пресс,
Винтики на месте,
И работает машина
С дьявольским названьем
КПСС.
КПСС - СС.

Эй, кто там ходит в церковь,
Не опасаясь, что
Его настигнет завтра
Толпы позорный свист.
Не обнадёживай себя,
Брат мой во Христе,
Лежит на Красной площади
Главный атеист.
Рекой течёт к нему толпа рабов,
Не зная, что туда же
По ночам заходит бес,
Не дрогнут часовые
И до первых петухов
Там планы обсуждаются
КПСС.
КПСС - СС.

Эй, кто там поднимает русский флаг -
Наточен серп на кумаче,
И звёзды караулят купола,
Спокойно управляя рукою палачей.
А те одели маски и, покаявшись в грехах,
Упорно занимаются
Перестановкой мест:
Страна не сможет встать с колен,
Покуда на плечах
Зверь восседает у неё -
КПСС!

КПСС - СС!
СС!СС!СС!

Господа-демократы минувшего века,
Нам бы очень хотелось вас всех воскресить,
Чтобы вы поглядели на наши успехи,
Ну а мы вас сумели отблагодарить.
Мы бы каждый, кто чем, выражал благодарность:
Молотилкой - колхозник, рабочий - ключом,
Враг народа - киркою, протезом - афганец,
Ну а я б кой-кому засветил кирпичом.
Вот так! Вот так!
Живут Америка с Европой.
Вот так! Вот так!
Ну а у нас всё через ж...
Господа-демократы минувшего века,
И чего вы бесились, престолу грозя,
Ведь природа - не дура и Бог - не калека,
Ну а вы его в шею - ну так же нельзя!
Может, вам и хотелось наладить всё сразу,
Только спешка нужна при охоте на блох,
А природа не может творить по приказу
и, совсем уж понятно, не может и Бог.
Вот так! Вот так! Живут Америка с Европой.
Вот так! Вот так! Ну а у нас всё через ж...
Господа-демократы, вы знали примеры,
Когда ваши коллеги учинили террор:
Истребили цвет нации мечом Робеспьера,
И Париж по сей день отмывает позор.
Правдолюбец Радищев, после той мясорубки,
"Путешествие из Петербурга в Москву"
Чуть не слопал с досады, повредился рассудком
И, ругая масонов, погрузился в тоску.
Вот так! Вот так! Живут Америка с Европой.
Вот так! Вот так! Ну а у нас всё через ж...
Господа-демократы, поспешите воскреснуть,
Выходите на суд одураченных масс:
Пусть ответят за всё Чернышевский и Герцен,
И мечтатель Белинский, и мудрец Карла Маркс;
Пусть ответят и те, что пришли вслед за вами
Вышибать из народа и радость и грусть,
И свободных славян обратили рабами,
И в тюрьму превратили Великую Русь!
Вот так! Вот так! Живут Америка с Европой.
Вот так! Вот так! Ну а у нас всё через ж...

Через тернии к звёздам!

Обрядился в демократа
Брежневский "пират",
Комсомольская бригада
Назвалась программой "Взгляд",
Минздрав метнулся к Джуне,
Атеисты хвалят Глоб,
И бомбит жлобов с трибуны
Самый главный в мире жлоб.

Метаморфоза... Метаморфоза...

Перестроились комсорги -
В шоу-бизнес подались,
И один из них свой орган
Называет фирмой "ЛИС'С".
Резко стал капиталистом
Коммунист из Госкино:
Вмессто фильмов о чекистах
Рекламирует "порно".

Метаморфоза... Метаморфоза...

Может, это и нормально,
Может, так и быть должно:
Всё, что было аморально,
Стало не аморально.
Перестроиться несложно,
Только вот ведь в чём беда:
Перестроить можно рожу,
Ну а душу - никогда.

Метаморфоза... Метаморфоза...