Четверг, 2024 Мар 28, 7:19 PM
На главную Форум Регистрация Вход
Добро пожаловать, Гость · RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
Модератор форума: irusia  
Форум » ЛИТЕРАТУРА и ИСКУССТВО » Мы вас помним! » Фаина Раневская (27.08.1896 - 19.07.1984)
Фаина Раневская
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:48 PM | Сообщение # 81
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1964 – 1970 гг.

«Раневскую с содроганием ждала вся студия. Наконец она появилась, долго выбирала номер в гостинице, ругала администрацию – и выбрала, разумеется, худший. Новый «Москвич», который ей предоставили, она назвала неприличным словом и заявила, что когда едет в такой гадкой и низкой машине, то ей кажется, что у нее «жопа скребет по асфальту». Пришлось отдать директорскую «Волгу».
Договорились, что Раневская всего один раз пройдет мимо клеток с животными.
А вот со зверями договориться оказалось труднее.
В первые же минуты появления актрисы один из львов обильно нагадил в клетку. Раневская выскочила из павильона, закричала, что все это подстроено, чтоб уничтожить «любимую народом актрису!». В ход пошел валидол.
В конце концов это изнурительное мероприятие завершилось – к обоюдной радости сторон.
Но еще до того, как оно началось, уверенная, что не примет в нем участия, Раневская писала Гариным:
«…Роль хорошая, но сниматься не стану. Я очень люблю зверей, но, когда бываю в цирке, страдаю при виде дрессированных животных. Страдаю почти физически. Этого я Наде (Кошеверовой) не скажу, сошлюсь на то, что мне трудно часто ездить, - роль большая. Сил уже мало. Деньги мне не нужны, не на кого их тратить… Бегаю по лесу королем Лиром! Ах, до чего одиноко человеку.
…У Нади такое дурновкусие, упрямство, какое бывает только у недаровитых людей. Человечески она мне абсолютно чужая, а когда-то я к ней неплохо относилась».
И после этого согласилась на съемку.
Такой характерный поворот в жанре Раневской…
Предпочесть разыгрывать злого демона, актрису-монстра, нежели сознаться в жалости к зверью: потому что знала – и это сочтут сантиментом, преувелечением, наигрышем. А раз наигрывать, то по-крупному. Нате! Получите за зверей – ЗВЕРЮГУ!
Между прочим, в том же письме сообщается, что сумма гонорара оказалась вдвое меньше обещанной. Куда ей было тягаться в ушлости с жохами!»

Раневская возвращается к Завадскому. Он не помнил обид. Точнее, не хотел сосредотачиваться на них. Он умел казаться великодушным. Иногда он был таким.
Его передразнивали, «показывали», это было нетрудно. Характерно подчеркнутая артикуляция, легкое пришептывание, вскинутые брови и руки – вот и Ю.А. Тот, кто хоть раз видел Завадского, узнает его даже по самому приблизительному показу. Даже если не видел его самого, а лишь эти актерские показы.
О его летучем, божественном равнодушии ходили легенды. Легенды превращались в мифы. Их было не меньше, чем знаменитых карандашей Завадского, порхающим по всем воспоминаниям об этом вечно штрихующем человеке – рисовальщике бесчисленных рож и узоров.
- Ну что, Фаина? – спрашивал он Раневскую после того, как с ней на гастролях случился сердечный приступ и он лично повез ее в больницу, дождался пока ей сделают уколы.
- Ну что – что, - тоскливо отозвалась Раневская, - грудная жаба.
Он страшно огорчился – ах, какой ужас, грудная жаба… - и тут же, увлекшись вдохновительным пейзажем за окном машины, мелодично запел: «Грудна-а-я жа-а-ба, гру-у-удна-а-я жа-а-аба…»
- Ну, какая вы право, Фаина Георгиевна, - сказала услышавшая эту историю Ия Саввина, - а кто другой из ныне живущих «гениев-режиссеров» лично повез бы вас в больницу?
- А я разве что-нибудь говорю, я ведь только в самом положительном смысле.»

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:49 PM | Сообщение # 82
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1964 – 1970 гг.

«Каждый человек рождается в свой возраст. Есть вечные подростки, «вьюноши», рожденные стариками. Завадский порхал по возрастной шкале с той же легкостью, с какой создавал свои летучие рисунки. Возраст для него был только маской. Когда нужно – величественный старец, мэтр. Через пару минут – обидчивая девочка, капризуля.
Его любили приглашать во всевозможные президиумы: высок, представителен, импозантен. Он этим широко пользовался. И далеко не всегда только себе во благо. Он помогал. Он делал что мог…
…Как роль свою неверно понял ты,
Стремясь и к почестям, и к славе… - писала в одной из эпиграмм Раневская на Завадского.
Своим лучшим спектаклем он считал раннюю, еще 30-х годов, «Женитьбу», полную открытий и парадоксов, разгромленную и запрещенную.
У него были стоящие учителя. Увлекающийся теософией М.Чехов привел Завадского к Штейнеру. За этот философский кружок ему и перепало в середине 20-х.
За ним пришли рано утром, отвезли на Лубянку. Все как положено: камера, лампочка, параша. Вечером он должен был играть Альмавиву в «Свадьбе Фигаро». Станиславский обожал его в этой роли.
Он все твердил следователю, что Константин Сергеевич, зрители, актеры его ждут, надо как-то предупредить.
Задавались какие-то вопросы.
Он отвечал.
Выпустили его только на следующий день. Может быть, суть потрясения заключалась даже не в самом аресте, а в этой жлобской стилистике: походя сорвали спектакль и на следующий день отпустили… Значит дело не в Альмавиве и Станиславском, не в М.Чехове и Р.Штейнере – искусство, театр, какая блажь!
Дело было в другом. И это другое ему дали почувствовать.
Представьте… Спектакль идет, он сидит.
Спектакли будут идти, он будет сидеть.
Он все понял про НИХ. Он все понял про себя…»

В 1964 г. Раневская играла роль Марии Александровны Мордасовой в спектакле «Дядюшкин сон» по Достоевскому.
«…если спектакль в целом не показался удачным, то участие в нем Раневской делало его событием.
К сожалению, «Дядюшкин сон» вскоре лишился этого козыря. Театр собирался на гастроли в Париж.
Завадский вызвал Ф.Г.
- Фаина, хотел с вами посоветоваться. Как быть с Верой Петровной? Марецкая – украшение нашего театра, а ей не с чем ехать во Францию!
- Ну, пусть она играет Марию Александровну, я откажусь от роли.
- А как же Париж?
- Я была в Париже. И не раз. Боюсь, что теперь он уже не для меня.
Больше в «Дядюшкином сне» Раневская не появлялась.
- У меня не получилась роль, - сказала она Завадскому. – Не волнуйтесь, больше я на нее не претендую.
Огромная работа оказалась перечеркнутой.»

Утром 5 марта 1966 г. умерла в домодедовском санатории под Москвой Анна Андреевна Ахматова.
«Умирая, Ахматова кричала «воздуха», «воздуха». Доктор сказала, что когда ей в вену ввели иглу с лекарством, она уже была мертвой…
Почему, когда погибает поэт, всегда чувство мучительной боли и своей вины. Нет моей Анны Андреевны – она – все мне объяснила бы, как всегда…»
«Сначала бессонница. Потом приходит сон, когда просыпается дом и дети сбегают с лестницы, бегут в школу.
Боюсь сна, боюсь снов.
Вот вошла в черном Ахматова, худая – я не удивилась, не испугалась, - спрашивает меня: «Что было после моей смерти?» Я подумала, а стоит ли ей говорить о стихах Евтушенко «Памяти Ахматовой», - решила не говорить. Во сне не было страшно, страх – когда проснулась, - нестерпимая мука. В то же утро видела во сне Павлу Леонтьевну – маленькая, черная, она жаловалась, что ей холодно, просила прикрыть ей ноги пледом в могиле. Как я всегда боялась того, что случилось. Боялась пережить её.»

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:50 PM | Сообщение # 83
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1964 – 1970 гг.

«…Режиссер Завадский, пригласивший оставшегося без работы Л.Варпаховского – человека знавшего, что такое ОНИ: 17 лет лагерей чего-нибудь стоят.
Конечно, делал он это не только ради Варпаховского. Надо было что-то придумать с Раневской – с этим чудовищем, с этой глыбой, свалившейся ему на голову бесконечными описями эпиграмм, грозных петиций…
Репетировать с ней? Ежедневно портить себе здоровье и швырять под стол ни в чем не повинные карандаши? Надо было еще войти в клетку к этой пожилой львице, рыкающей над своим ужасным потомством – несыгранными ролями. Он боялся.
Она появлялась в его кабинете, как тень леди Макбет, и он, в ужасе закрывшись ладошками, кричал: «Боже, это опять вы!!!»
- Да, - говорила она, - как это ни смешно, это опять я.
Варпаховский начал издалека. Репетиции происходили наедине с Раневской, на одной из скамеек Сретенского бульвара.
- Фаина Георгиевна, произносите текст таким образом, чтобы на вас не оборачивались.
- Это ваше режиссерское кредо?
- Да, пока оно таково.
- Не изменяйте ему как можно дольше. Очень мило с вашей стороны иметь такое приятное кредо. Сегодня дивная погода. Весной у меня обычно болит ж… Ой, простите, я хотела сказать спинной хребэт, но теперь я себя чувствую как институтка после экзаменов. Посмотрите, собака!.. Погладьте ее немедленно. Иначе я не смогу репетировать. Это мое актерское кредо. Пусть она думает, что ее любят. Знаете, почему у меня не сложилась личная жизнь и карьера? Потому что меня никто не любил. Если тебя не любят, нельзя ни репетировать, ни жить.
Когда перебрались в театр и отвлекаться стало не на что, Раневская взяла свое. Она репетировала только с теми актерами, с которыми хотела. Она отменяла мизансцены, переставляла отдельные фразы, куски текста и даже мебель на сцене и за кулисами.
Постоянными придирками она довела до слез Ию Саввину. Потом звонила с извинениями, которые потрясали величественной откровенностью: «Я так одинока, все друзья мои умерли, вся моя жизнь – работа… Я вдруг позавидовала вам. Позавидовала той легкости, с какой вы работаете, и на мгновение возненавидела вас. А я работаю трудно, меня преследует страх перед сценой, будущей публикой, даже перед партнерами. Я не капризничаю, девочка, я боюсь. Это не от гордыни. Не провала, не неуспеха, я боюсь, а – как вам объяснить? – это ведь моя жизнь, и как страшно неправильно распорядиться ею».

Терпели все. Потому что видели, что могло получиться из этого хаоса, сора, скандалов и склок.
До премьеры выдержки Варпаховского хватило. Та грандиозность, которая неизменно сопутствовала Раневской в этой роли, списывала многое. Варпаховский умел прощать.
Но дальше начались спектакли. И после одного из выпадов Великой он заявил, что ноги его в театре не будет.
Раневская продержалась полный сезон. Тот, кто видел ее в роли миссис Сэвидж, не забудет никогда, тому, кто не видел, сильно не повезло в этой жизни.

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:51 PM | Сообщение # 84
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1964 – 1970 гг.

А через год она жаловалась директору:
- Директор, я старая актриса, у которой не осталось сил. Я не могу играть. Ответьте сию секунду и честно: вы хотите, чтобы я умерла на сцене?
- Нет!
- Тогда снимите меня с роли. Я стала ужасно играть.
До сотого спектакля он ее уговаривал. А потом перестал…
И предложил роль Сэвидж Орловой.
- Раневская об этом знает?
- Нет, но она сказала…
- До тех пор, пока мне не позвонит сама Фаина Георгиевна и не сообщит об отказе, никаких разговоров на эту тему я вести не собираюсь.
Директор пытался действовать деликатно.
- Фаина Георгиевна, дорогая, вы действительно не можете больше играть? - Нет, не могу, я измучена, умер Бероев. Не хочу, чтобы эту роль играл другой артист. Я очень стара, директор…
- Тогда, пожалуйста, позвоните Любови Петровне, она отказывается говорить на эту тему без вашего слова…
- Очень благородно с ее стороны.
Раневская позвонила.
Вводом Орловой занималась Нелли Молчадская.
- Как она могла согласиться! – возмущалась Раневская. – Знать ее не хочу! Она предательница. Она хуже Гитлера!
Раневская написала в одной из подравительных статей в честь дня рождения Л.Орловой, что отказалась от роли Сэвидж, чтобы сделать подарок любимой актрисе.
Отчасти так оно и было. Однако история этого подарка несколько сложнее и драматичнее, чем могло показаться.
Потом последовала миссис Сэвидж №3 в лице Веры Петровны Марецкой.
Из четырех актрис, сыгравших миссис Сэвидж, (позднее на эту роль ввелась Л.Шапошникова), первой ушла та, что, казалось, переживет остальных.
Когда Орловой не стало, записывать спектакль на тв, на радио должна была Раневская.
Она опять отказалась.
- Зачем ты это сделала, Фаина? – спрашивала ее Н.С.Сухоцкая.
- Звонил Пушок…
- Завадский?
- Ну да… Сказал: Фаина, Вера очень плоха, ей немного осталось. Помоги ей, пусть запишет «Сэвидж», откажись. Я отказалась.
Марецкая записала «Сэвидж» на радио и тв.
Умирала она страшно и мужественно.
Звание героя соцтруда ей присвоили незадолго до смерти.
- Нина, я знаю, кого мне нужно сыграть, чтоб получить Гертруду, - сказала Раневская.
- Кого?
- Чапаева…

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:51 PM | Сообщение # 85
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1964 – 1970 гг.

Директор театра Лев Лосев показал пьесу В.Дельнара «Уступите место завтрашнему дню» Анатолию Эфросу. Американская мелодрама не произвела на него особенного впечатления, но перспектива работы с Раневской и Пляттом решила все. Эфрос дал пьесе новое название «Дальше – тишина».

Раневская и Эфрос.
Две личности, два творческих организма, казалось бы созданных друг для друга. Они встретились в нелучшие времена для обоих. Эфрос только что прошел очередной круг запретов и травли. Раневская много болела, она не видела его спектаклей. Сколько бы ей ни говорили о его «самобытности», ее противостояние режиссуре в любой форме сказалось и тут.
Он понимал, с кем имеет дело, и боготворил ее. Она не знала и не собиралась принимать его на веру. Сказывалась разница в возрасте, в пройденном пути, в каком-то мучительном несоответствии совершенного каждым в отдельности.
Изголодавшись по работе, она хотела сыграть в этой роли все без остатка – тоску, одиночество, отчаяние.
Возможно, романа с лучшим театральным режиссером страны не получилось. Но Эфрос ее очень любил и смог довести спектакль до премьеры.

Была там одна тема… Тема некоего полузабытого персонажа – двадцатилетней барышни Фанни Фельдман, потерявшей все, потерявшей всех: отплывающий пароход, уходящая земля, огромный ясный день в пустом, страшном, невыносимом городе.
«Куда ты, мальчик мой?!» – и тут нашлось место ее вечному и несуществующему МАЛЬЧИКУ – несбыточному созданию ее души. И не в качестве какого-то парчового красноречия, кольцующего тему, а лишь в свете многих и многих позднейших расставаний этот возглас слышится теперь вдогонку и самому Анатолию Васильевичу, умершему не на своей территории, походя загубленному ЧУЖИМИ, режиссеру Эфросу, в спектакле которого Раневская в последний раз появилась на сцене в октябре 1982-го».

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:52 PM | Сообщение # 86
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1970 – 1984 гг.

В июле 1971 г. Раневская лежала в Кунцевской больнице.
Ее рассказ Ирине Вульф:
«Cпала, наконец приснился сон. Пришел ко мне Аркадий Райкин, говорит: «Ты в долгах, Фаина, я заработал кучу денег, - и показывает шляпу с деньгами. Я тянусь, а он зовет: « Подойди поближе». Я пошла к нему и упала с кровати, сломала руку».
Там же, в больнице,Фаина Георгиевна встретила и свое 75-летие. К ней пришли Марина Влади, Владимир Высоцкий и оставили ей записку:
«28 августа 1971 г.
Дорогая Фаина Георгиевна!
Сегодня у вас день рождения. Я хочу вас поздравить и больше всего пожелать вам хорошего здоровья… Пожалуйста, выздоравливайте скорее! Я вас крепко целую и надеюсь очень скоро вас увидеть и посидеть у вас за красивым столом. Еще целую. Ваша Марина.
Дорогая наша, любимая Фаина Георгиевна!
Выздоравливайте! Уверен, что Вас никогда не покинет юмор, и мы услышим много смешного про Вашу временную медицинскую обитель. Там ведь есть заплечных дел мастера, только наоборот.
Целую Вас и поздравляю и мы ждем Вас везде – на экране, на сцене и среди друзей. Володя».

Май 1972 г. Шли репетиции «Последней жертвы». Ф.Г. репетировала Глафиру Фирсовну. Ирина Сергеевна Анисимова-Вульф ставила свой третий спектакль с Раневской…

«9-го мая 1972 г. умерла Ирина Вульф. Не могу опомниться. Будто я осталась одна на всей земле. Я обижала ее – не верила ей…»
«Умерла Ирина. Дикая жалость. И поговорить теперь уже не с кем. Такое сиротство».

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:53 PM | Сообщение # 87
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1970 – 1984 гг.

В 1973 г. Раневская переехала в Южинский переулок.
Небольшой холл с репродукциями Тулуз-Лотрека, громоздкий шкаф с двумя дверцами. Дальше можно было пройти направо по коридору на кухню и в спальню, сплошь темно-синюю, сплошь в фотографиях: Павла Леонтьевна, Ахматова, Качалов…
Прямо из прихожей – полугостиная-полукабинет – просторная комната, казавшаяся очень нарядной из-за светло-зеленого гарнитура карельской березы, купленного на гастролях в Прибалтике.
Прямо перед большим окном – лимонное дерево в кадке, когда-то росшее неподалеку от дома Чехова в Ялте и привезенное оттуда в подарок Раневской.
А справа - портреты собак, глаза Бабановой, профиль Ахматовой, Качалов, дворняга с ежом, Плисецкая с пуделем, Раневская с Нееловой и Маяковский.

Во время одной из репетиций Раневская написала Плятту в тетрадке:
«Собаку взяли! И у меня счастливый день!..»
У него были кривые лапы, огромное брюхо и седой хвост.
Как же она могла назвать этого страшненького, лупоглазого уродца?!
Конечно же Мальчиком! Только Мальчиком.
У Мальчика был сволочной характер редкого эгоиста и привереды, но это было единственное существо на свете, разделившее последнее одиночество Раневской.

26 января 1975 г. умерла Л.Орлова.
«Любовь Орлова! Да, она была любовью зрителей, она была любовью друзей, она была любовью всех, кто с ней общался. Мне посчастливилось работать с ней в кино и в театре. Помню, какой радостью для меня было ее партнерство, помню, с какой чуткостью она воспринимала своих партнеров, с редкостным доброжелательством. Она была нежно и крепко любима не только зрителем, но и всеми нами, актерами. С таким же теплом к ней относились и гримеры, и костюмеры, и рабочие – весь технический персонал театра. Ее уход из жизни был тяжелым горем для всех знавших ее. Любочка Орлова дарила меня своей дружбой, и по сей день я очень тоскую по дорогом моем друге, любимом товарище, прелестной артистке. За мою более чем полувековую жизнь в театре ни к кому из коллег моих я не была так дружески привязана, как к дорогой доброй Любочке Орловой».

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:53 PM | Сообщение # 88
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1970 – 1984 гг.

Шел восьмидесятый год жизни Раневской.
Центральное телевидение готовило передачу к ее юбилею и попросило Ф.Г. помочь в определении отрывков из ее фильмов.
Она написала:
«Обязательно:
1. «Шторм» полностью.
2. «Первый посетитель»,
3. «Дума про казака Голоту».
4. «Таперша» Пархоменко.
5. «Слон и веревочка».
6. «Подкидыш»: «труба» и «газировка».
7. «Мечта»: тюрьма и с Адой Войцик.
8. «Матросов» или «Небесный тихоход».
9. Фрау Вурст – «У них есть Родина».
10. «Весна».
11. Гадалка – «Карты не врут».
12. «Свадьба»: «приданое пустяшное».
13. «Человек в футляре»: «рояль».
14. «Драма».
15. «Золушка»:
- сцена, где она бранит мужа за то, что он ничего не выпросил у короля,
- сцена примерки перьев,
- отъезд «познай самое себя».

Позже – после 27 августа, своего 80-летия, Раневская горько добавила наискосок списка:
«Сцены по просьбе телевидения. Показ сцен не состоялся. Забывчивое оно, это телевидение.
Все было в фонотеке, была пленка, пропавшая на тв. Ко дню моего 80-тилетия нечего показать!
Мерзко!»
Зачем ее огорчили? Могли бы хоть что-то ей объяснить – ведь к 100-летию эту пленку показали по тв, она есть – там почти все, отмеченное Раневской.

Из воспоминаний И.Саввиной:
«Я не помню, чтобы Раневская что-нибудь для себя просила, искала какую-либо выгоду. При этом у нее было обостренное чувство благодарности за внимание к ней. В связи с 80-летием ее наградили орденом Ленина, и мы, несколько человек, приехали с цветами поздравить Фаину Георгиевну (постановление опубликовано еще не было, только в театр сообщили, и Раневская ничего не знала). Реакция ее была неожиданной. Мы привыкли к ее юмору – даже болея, шутила над собой. А тут вдруг – заплакала. И стала нам еще дороже, потому что отбросила завесу юмора, которым прикрывала одиночество».

Из дневника Раневской:
«Вчера возили на телевидение. Вернулась разбитая. Устала огорчаться. Снимали спектакль «Дальше – тишина». Неумелые руки, бездарные режиссеры телевидения, случайные люди.
Меня не будет, а это останется.
Беда.» 1978 г.
А для нас – счастье! Спасибо телевизионщикам за этот подарок.

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:54 PM | Сообщение # 89
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1970 – 1984 гг.

Рассказывает Владимир Яковлевич Лакшин.
«Раневская просила меня присоветовать Театру Моссовета какую-нибудь не слишком заигранную пьесу Островского, где нашлась бы и роль для нее. Я подумал-подумал и предложил комедию «Правда хорошо, а счастье лучше». Мне казалось, что Раневская может отлично исполнить центральную роль властной старухи Барабошевой.
На другой же день Раневская позвонила мне в возбужденном состоянии: «Дорогой мой! Спасибо! Я ваша вечная должница. Нянька – это такая прелесть…» Какая нянька? Оказалось, ей куда больше по душе роль няньки Фелицаты – не «бенефисная», казалось бы эпизодическая роль.
По настоянию Раневской пьесу приняли в репертуар, начали репетировать…
Пока Раневская учила эту роль, она звонила мне домой едва ли не ежедневно. Восхищалась пьесой Островского и жаловалась только, что с трудом запоминает текст. Врач уверял ее,
Что на состоянии памяти сказалось давнее злоупотребление снотворным, многолетнее курение.
«А я думаю дело не в этом: нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского…»
Ей хотелось показать Фелицату, как прекрасное, чистое существо. Она всех вскормила и все же одинока в доме, которому служит. Ведь именно она, вопреки всему, устраивает счастье молодых героев – Платоши и Поликсены, а сама в этот миг как бы становится не нужна. Хозяйка дает понять, что ее выгонят.
Раневской хотелось спеть в финале куплет старой песни. В юности она слышала ее в исполнении великого актера Владимира Николаевича Давыдова. Она напевала мне эту песню:

«Корсетка моя, голубая строчка…»
И спрашивала неуверенно, можно ли позволить себе такую «отсебятину», если у Островского этого нет? «Я ведь полуинтеллигентная женщина, из гимназии меня выгоняли… Боюсь, вы меня не поймете… но так почему-то подходит эта песня для няньки…»
Я не стал охлаждать ее воображение ученым педанством, тем более, что режиссер, ни с кем не советуясь, уже напридумал для пьесы таких «штук» и «фортелей», включая эффектное хоровое пение, что произвол Раневской на этом фоне выглядел весьма скромно.
Премьера прошла с успехом, хотя Раневская играла с огромным нервным напряжением, боялась перепутать текст. Чувствовалось, что, становясь центром спектакля, она как бы выпадает из его темпераментного, экстравагантного рисунка. Ее Островский был проще, скромнее, сердечнее.
Вершиной ее роли была последняя сцена: прощальным взглядом окинув стены и будто попрощавшись со всем, что здесь было прожито, нянька Фелицата покидала дом: это уходила из него его живая душа. Не давая пролиться слезам и мешая их с показным весельем, Раневская напевала, пританцовывая:
Корсетка моя,
Голубая строчка.
Мне мамаша говорила:
Гуляй, моя дочка…
Ее уход со сцены покрывали овации…»

 
malvaДата: Пятница, 2007 Янв 19, 7:55 PM | Сообщение # 90
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 65306
Репутация: 188
Статус: Offline
1970 – 1984 гг.

Лев Федорович Лосев, директор Театра имени Моссовета, вспоминал:
«Открывая в 1981 году новый сезон, мы как обычно торжественное собрание труппы хотели начать с чествования Раневской: 27 августа ей исполнялось 85 лет. Ссылаясь на нездоровье, она заявила, что на сбор труппы не придет. Ее уговаривали, я звонил неоднократно – все напрасно. Но утром, за час до сбора труппы, позвонила сама и, оставаясь верной себе, своей манере, сказала:
«Меня в жизни так мало уговаривали, что я не могу отказать такому кавалеру, как вы. Я приеду».
Молодые артисты преподнесли ей цветы.
Сотрудники подшефного завода торжественно вручили сувениры. Все стоя аплодировали ей. Она была растеряна, растроганна. Потом положила цветы и подарки и, опустив руки по швам, подтянувшись, вдруг громко произнесла:
«Служу трудовому народу!»…

…В театр она приходила задолго до начала спектакля - часа за два. Иногда просила, чтобы ее перед спектаклем на машине провезли по городу. В этой поездке ее сопровождал любимый пес – Мальчик. Придя в театр, ставила на свой гримировальный столик фотографии близких людей. Среди них всегда было фото Павлы Леонтьевны Вульф. Затем начинала готовиться к спектаклю. Медленно надевала театральный костюм, заглядывала в тетрадку с ролью. Гримом последние годы не пользовалась. Но обязательно – французские духи…
В спектакле «Дальше – тишина» Фаина Георгиевна, играя роль миссис Купер, имела огромный успех в течение тринадцати лет. В этом же спектакле ей суждено было войти на сцену в последний раз. Было это 24 октября 1982 года.
Она любила повторять: «Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль?»

Когда ей послали пьесу Жана Ануя «Ужин в Санлисе», где была, как мне казалось, изящная маленькая роль старой актрисы, вскоре раздался телефонный звонок: «Дорогой мой! Представьте себе, что голодному человеку предложили монпасье. Вы меня поняли? Привет!»
Однажды еще полыхнула надежда. Прислали переводную пьесу «Смех лангусты»: последние дни жизни Сары Бернар. Действуют она и ее секретарь. Великая актриса не может передвигаться, сидит в кресле. Перебирает, перечитывает дневники, записи. Вспоминает. Пьеса сильная. С достаточным, правда, привкусом коммерции, с учетом современной моды. Но это пустяки. Главное есть хорошо написанная роль, в которой можно почти не вставать с места, не учить текста, иметь суфлера и… рассказать, пережить заново жизнь актрисы. Роль для Раневской.

 
Форум » ЛИТЕРАТУРА и ИСКУССТВО » Мы вас помним! » Фаина Раневская (27.08.1896 - 19.07.1984)
Поиск:

Сайт управляется системой uCoz